Действительно, "кака така любовь?" (c)
Баня
Рассказ Ивана Рибуши о том, как он себе жену выбирал
Ты по нашей деревне-то пройдись, посмотри, как люди живут. Хорошо ли, плохо ли, а уж баня у каждого на бережку реки стоит. Любят мои земляки в вольной воде поплескаться - и зимой, и летом ьанной забавой балуются. Городские о таком счастье и мечтать не смеют, они в большом корыте полощутся, ванным оно называется. Как тулово в него ни укладывают, ноги все равно наружу торчат. Ноги уместят - тулово из воды вылезает. Так и мучаются. Разве ж это мытье?
Нам подобной глупостью недосуг заниматься. Мыться - так мыться. Попариться, веником докрасна нахлестаться, в речке наполоскаться, все грехи-заботы с себя смыть, выйти из бани ангелочком новорожденным - хоть в небесах летай.
Решил и я баенку срубить. Хватит по родне ходить да от соседей приглашений ждать. Буду сам себе господин! Лес бесплатно дают, руби хоромину, не ленись! К молотку да рубанку у нас каждый сызмальства приучен. Глянь - малыш на крылечке сидит, еще говорить не умеет, а уж молоточком постукивает, так занят, что и плакать некогда.
Баню рубить - для корелянина дело привычное.
Мы, мегрегские, долго не рассуждаем. Взял я топорик в руки, давай по бревнышкам прохаживаться, пазы да углы выбирать - самому любо!
Первый-то венец укладываю, да вот что прикидываю:
- Баенку надо попросторнее построить, чтоб с ребятней не тесниться.
Второй венец укладываю, дальше думу веду:
- Ежели про детвору думать, хошь не хошь, жениться придется. Проблема-то эта непростая, с заковыкой за с зазориной. Придется по деревне пройтись, жену будущую приглядеть.
Так озадачился, что и работа не радость стала.
Врубил я топор в бревно, пошел в дом. Надел рубаху наилучшую, порты натянул, пиджак на плечо набросил и давай вольным гоголем по мегрегскому проспекту прохаживаться. Где девица-красавица живет, в тот дом в гости зайду, вроде по делу какому. Постою, поговорю, побеседую.
Ходил, ходил я по деревне - ни одна невеста не глянулась. Домой поворотил, а на мосту девичья орава хороводом окружила - что ж ты, мол, Иван, к нам на посиделки не приходишь, уважения нам не оказываешь? Разверещались, что сороки на заборе, я даже про дипломатию ухажерскую позабыл. Рубанул наотмашь:
- Не ходил и ходить не буду! У меня без вашей пискотни делов по горло!
- Как же ты жениться собираешься, - подковырнула одна, самая упитанная, - если такой занятой? - И бочком Иванову стать вроде как ненароком к перилам прижала.
- Чтоб я с трескучим бабьим племенем жизнь связал - ни за что!
Рассердился я на них не на шутку и решил свои жениховские прогулки прекратить.
Складываю баенку, а женитьба опять на ум идет. Девок в деревне, что горох на ладони, перебираю. Вроде бы и много их, а все какие-то неподходящие.
Баенку под крышу подвел, узорочьем деревянным, что кружевом, изукрасил, крылечко пристроил - любо посмотреть!
Деревенские толпами ходят на мою работу смотреть, головами от удивления качают, любуются красотой невиданной. Каков мастер! Где уж деревенским девицам рядом стоять! Из Москвы невесту выписывать придется! Вот тогда-то мегрегские красавицы локотки покусают - первостатейного жениха упустили! Поздно, голубушки, поздно будет!
Иду я с работы, на прохожих горделиво поглядываю.
- Эй, Иван, - кричит соседка, - не твоя ли баня по деревне прогуливается?
- Что ты, тетка Полина! - отвечаю ей важно. - Бани ходить не умеют!
А она смеется и на меня лукаво поглядывает.
Зашел я на свой двор и рот забыл закрыть от неожиданности. Бани-то нету! Один фундамент остался!
Побежал баню искать. Жалко же! Столько стараний потрачено!
Бегал, бегал по деревне - наконец, нашел! Она, проказница, у магазина стоит, перед людьми красуется.
Взял я прут подлиннее и давай домой загонять. До глубокой ночи возился, пока опять на фундамент не поставил.
До утра с боку на бок ворочался, уснуть не мог.
Отчего же у меня баня такая гулящая получилась?
Целую неделю чудеса творились. Я - на работу, баня - по деревне гулять. Вечером бегаю, разыскиваю. В пятницу аж в Видлицу ушла! Хорошо, директор совхоза умным человеком оказался, к забору веревкой привязал.
- У тебя, Иван, - сказал он мне, - когда ты баню рубил, не о деле мысли были, а о гулянке. Вот и получил, что задумал.
Откуда ж я о такой хитрости знать мог?
Намаялся я со своей баней, пока домой пригнал. Пятнадцать верст прутом хлестал. Так устал, что в субботу к обеду проснулся. Ноги скинул с кровати, решил:
- Если эта гулена опять со двора ушла, разберу по бревнышку напрочь! Чтоб не позорила больше моего доброго имени!
Глянул в окно - стоит баня на месте, даже не шелохнется. Догадалась, верно, что не пройдут ей даром вечерние прогулки!
Успокоился я, своими делами занялся. А вот когда в магазин зашел - тут уж пересудов деревенских наслушался! Только и разговоров про мою баню! И каждый встечный спрашивает:
- Хороша ли банька-то?
А я и сам в ней еще ни разу не мылся!
Вот и решил к вечерку банного удовольствия попробовать. Бросил в тазик мочалку, веник, мыло, белье чистое приготовил. На крылечко взошел, за дверную ручку взялся - слышу, а внутри голос девичий восторгами ахает.
Что за чудеса!
Присмотрелся, пригляделся, прислушался - ба! В бане соседка моется! И плещется, и мылится. и песенки поет!
Сел на крыльцо, расстроился. Сколько ж можно со своим творением мучаться?
А из дверей лицо Дуняшки, сверстницы моей, выглядывает:
- Что-то ты быстро, Иван, из магазана пришел, я и вымыться не успела. Подожди минуточку, сейчас выйду.
Сижу на крыльце, тазиком от злости побрякиваю. Что за порядки такие? Хозяин в бане ни разу не мылся, а гости раньше его на полке блаженствуют. Не званы, не прошены, явились, не запылились.
Дульсинея домылась, вещички собрала, баню прибрала, вымыла, тряпку мокрую под мои ноги положила, нечего, мол, чистоту банную нарушать.
Села рядышком - духовитая, разомлевшая, пар клубами идет от тугой мякоти. Босой ногой к моему сандалету прижимается - не сердись. мол, соседушка. Поглаживает меня по плечу, приговаривает:
- Ох, и банька славная получилась, Иван! А просторна! А тепла! Руки золотые у тебя и душа добрая!
Подлизывается. А слушать приятно!
Хорошо-то как летним вечером, друзья мои, на крылечке сидеть да похвальбу слушать!
Всю неделю баня на месте стояла, как прикованная. Не тронулась с места ни разу. Что с ней сделалось?
В субботу я опять в баню мыться пошел. Бросил в тазик мочалку, веник, мыло, белье чистое приготовил.
Пришел в баню - а Дуньки нет! И печь нетоплена!
Рассердился не на шутку, махнул разом через забор, двинулся к тетке Полине разбираться.
Как зашел в дом - бряк тазиком о скамью:
- Что же такое происходит, тетка Полина? - спрашиваю. - Хозяин с работы пришел, а баня нетоплена. И Дульсинеи нет. Где она?
- А она, Иванушка, - сладким медом разлилась тетка Полина, - с Володенькой в кино собирается. Недосуг ей твоей баней заниматься!
Взвился я от такого неуважения, словно дым над трубой:
- А кто баню топить будет?
Дуська тут из-за занавески выходит - разодетая вся, что тебе елка новогодняя. Прошлась по половицам и давай передо мной свои фасоны показывать:
- Вы, Иван Ахтиевич, - говорит она мне, - в своем огороде порядки наводите. Забирайте свой тазик и идите в свою баню.
Какой мужик такое обхождение стерпит!
Встал я на дороге у ней, что скала каменная:
- Много я от тебя фокусов терпел, но кончилось мое терпение! То всю неделю за баней по деревне бегал, а теперь, получается, за тобой ходить буду? Хватит, набегался!
Тетка Полина, желая погасить гнев Иванов, встала между молодыми:
- Ты, Иван, не женат, не венчан, а заставляешь мою дочь баню топить, словно жену родную, - сказала с упреком.
Ударил тут я себя в грудь кулаком, взял Дуняшку под ручку и заорал на всю ивановскую:
- Благославляй быстрее, тетка Полина, пока не передумал! Женюсь на Дульсинее, а то она с Володькой в кино уйдет! Баня нетоплена останется!
Заголосила тетка Полина, руки заломила, запричитала слезно:
- Я ведь, Иванушка, о лучшем женихе и не мечтала. Столько лет на тебя поглядывала!
На подсобу ей и Дульсинея разревелась. Повалились обе в мои объятья, с ног до головы слезами залили.
А вскоре и свадебку сыграли.
Так вот что, читатель разлюбезный, я тебе напоследок скажу. Задумаешь жениться - руби баню! Она тебе такую жену выберет - всю жизнь будешь в счастье жить да в удовольствии.
Как я.
Елена Кирсанова