Моральное падение, проблемы с наркотиками: последние шесть лет были адом для Depeche Mode. Но дела налаживаются, говорит Каролина Салливан.
28 мая прошлого года сердце Дэйва Гаана перестало биться, и он был мертв две минуты. Это был не первый случай, когда с солистом Depeche Mode случилась передозировка героином (в этот раз смешанным с кокаином), но именно он стал поворотным пунктом. После того, как Дэйва откачали лос-анджелесские парамедики, он был арестован за хранение наркотиков и две ночи провел в камере. Отпущенный под залог, он снова принял героин и «подумал, что умрет. Когда я кололся, уже не было никаких ощущений».
Именно тогда его друзья решили, что всё, хватит. Его пригласили на встречу и поставили перед фактом, что он сегодня же отправляется на лечение. «Я пошел домой, последний раз сделал свое маленькое дело, последний раз повеселился и записался в клинику» - с той же программой, что проходил Курт Кобэйн перед тем, как все закончилось его самоубийством.
Это случилось 6 июня, и после пяти дней приступов ломки, во время которых его привязывали к кровати, он стал абсолютно чист и остается таковым и по сей день. Depeche Mode только что закончили свой альбом Ультра – по многим причинам, возможно, их лучший альбом - и будущее группы никогда не было так безоблачно, начиная с 1990, когда Гаан обзавелся вредной привычкой. Но 34-летний певец, проведший в группе почти всю свою сознательную жизнь, всё ещё находится в неустойчивом положении: по пути к выздоровлению, но еще не настолько, чтобы говорить о своих проблемах без дискомфорта.
Похоже, что песни с Ultra - которые по драматизму и мрачности даже превосходят своих предшественников из альбома Songs Of Faith And Devotion, разошедшегося пятимиллионным тиражом, - кажется имеют связь с его борьбой. Клаустрофобный сингл Barrel Of A Gun безжалостен: “This twisted tortured mess… longing for some rest.” Но главный автор песен Мартин Гор утверждает: «Она только наполовину о том аде, через который прошел Дэйв. Песня написана от моего имени… У меня тоже есть проблемы». Он замечает, что очень много пьет. Слова Гаана: «Ты выпиваешь 15 пинт за ночь, раздеваешься и устраиваешь представление».
Втроем мы уединяемся на террасе люкса роскошного лондонского отеля Ковент Гордэн, где группа заканчивает неделю раскрутки Barrel Of A Gun, их первого сингла за последние три года. Энди Флэтчер в соседней комнате дает телефонное интервью, а их третий клавишник Алан Уайлдэр покинул группу в 1995, ссылаясь на «неудовлетворенность стилем работы группы».
Уже стемнело, когда настала очередь десятого и последнего на сегодня интервью. Гор выглядит более уставшим, чем на фотографиях, но всё также узнаваем по нимбу из белокурых завитушек – прическе, которой он хранит верность на протяжении всей 17-летней карьеры Depeche Mode – и пристрастию к коже (мини-юбки со временем были вытеснены брюками). Гаан худощав, длинноволос и его лицо покрывает что-то среднее между щетиной и бородой. Из всей троицы он меньше всего напоминает розовощекого подростка прежних лет. Когда он плюхается на одну из неприлично огромных кроватей номера, то заметны его беспокойство и чувство неловкости.
«Вопреки всему, мы только что закончили альбом, и я чист и трезв вот уже восемь месяцев, но прессе это не интересно».
Гор добавляет со своего кресла: «Они хотят говорить только о наркотиках, особенно английская пресса. Меня очень удручает мысль, что теперь так будет всегда».
«Это единственное, что они хотят обсуждать. Пройдет 10 лет, а я так и останусь для них Дэйвом-наркоманом» - поддерживает Гаан. Его лос-анджелесско-бэзилдонский выговор наполнен печалью.
Все три участника вели достаточно нездоровый образ жизни, чтобы конкурировать даже с Элвисом. Даже рыжеволосого Флэтчера из-за постоянной неумеренности сразила 10-месячная депрессия во время тура Songs Of Faith And Devotion. Вся эта эпопея останется в истории как первый тур, где был собственный драгдиллер и психотерапевт.
То, что они достигли такого дна, по-прежнему выше всякого понимания. Depeche Mode, образовавшиеся в Эссэксе в 1980, были милыми проводниками синти-попа, который обеспечил им хиты, но не уважение. Всё изменилось в 1981, когда в качестве автора песен Гор сменил Винса Кларка. Его пристрастие к немецким экспериментаторам Einsturzende Neubaten и религиозной символике наполнило их музыку ощущением мрачного предчувствия, которое усиливалось замогильным голосом Гаана. Он придавал некоторое величие даже таким куплетам, как “People are people so why should it be / That you and I get along so aw-ful-ly?” / «Люди есть люди, так почему же так происходит / Что ты и я так ужасно ладим?»
На удивление, это было именно то, что помогло завоевать Америку, где они стали сверхпопулярны. Запоминается сцена из их фильма 101, показывающая их бухгалтера, который за кулисами буквально утопает по колено в долларах.
Их последние два альбома Violator и Songs Of…заняли в британском чарте второе и первое места соответственно. Это были собрания безжалостных, мрачных песен, в которых Гор предстает как яростный проповедник духовности и одержимости - совсем не поп-тематика, к которой мы привыкли.
После того, как Violator стал их самым большим успехом, Гаан почувствовал в себе желание превратиться в рок-катастрофу. Он бросил жену и ребенка, переехал в Лос-Анджелес и стал принимать героин. Примерно в таком порядке.
Но зачем?
«Я был безнадежно очарован смертью, я хотел знать, что же там, по ту сторону» - с легкостью говорит он, рассматривая свои накрашенные черным лаком ногти.
Эта зачарованность образом «мотылька на пламя» привела в итоге к попытке самоубийства в сентябре 1995, которая закончилась арестом за стремление лишить себя жизни, преступлению по законам Калифорнии. Через месяц он нерешительно начал работать над Ultra.
«Мы вошли в студию с мыслью «Давайте запишем несколько песен и посмотрим, что получится», но я по-прежнему принимал героин, на время бросал, но потом снова принимал, поэтому мой вклад был довольно поверхностный».
Скрипя своими кожаными брюками, Гор привстает с кресла и ставит на стол бокал с красным вином. Гаан, который больше не пьет, избегает теперь смотреть в эту сторону. Во время интервью он ни к чему не притрагивается, хотя номер ломится от кофе, минеральной воды и опасных для зубов имбирными пирожными, о которых Дэйв шутит: «Не могу их есть, только не с моими зубами». Вообще-то, его зубы кажутся способными выдержать это, когда он обнажает их во время редкой улыбки. Он кажется уязвимым, но, возможно, это иллюзия, вызванная его худобой и слишком большими глазами на небольшом лице.
«Во мне по-прежнему горел огонь, который хотел сделать этот альбом, - продолжает он, - Но физически я не был на это способен. Я осознал всю плачевность своего положения, вернулся в Л.-А. и принялся за свои старые привычки. Перед тем как отправиться в Л.-А. я сказал своей подруге…- Я встретил ее в клинике и она была чиста уже пять лет - что у меня больше ничего не получается. Когда я уходил, она посмотрела мне в глаза и спросила: «Ты собираешься уколоться?», и я ответил: «Ага». Она сказала: «Ты не должен этого делать», а я ответил: «Должен». И я вернулся в Л.-А. и устроил самый отвратительный кутеж в своей жизни.
Он остановился, устав от воспоминаний, устав обсуждать это. Гор наполовину сполз со своего кресла и закрыл глаза. Выражение его лица – что-то среднее между скукой и раздражением.
«Я принимал наркотики внутривенно, но уже два года они не действовали, поэтому я начал смешивать героин с кокаином и принимал так много, что больше уже просто некуда. Последний раз, когда я делал это, я почувствовал, что что-то не так, и попросил друга не делать такую большую дозу. Это долгая история, у меня был сердечный приступ».
Потом он делает паузу, украдкой бросает взгляд на Гора и наконец вздыхает: «По-настоящему об этом я могу говорить только на Собрании анонимных наркоманов, с людьми, которые понимают, каково это. Пока вы сами этого не испытаете, никогда до конца не поймете».
Гаана беспокоит то, как все эти публикации повлияют на его 9-летнего сына, с которые ему недавно опять разрешили видеться. И он очень заинтересован в достижении равновесия, которое все еще неустойчиво. 75 процентов времени он уверен, что ему хватит ума держаться; 25 процентов ослабляют его уверенность, когда на него находит нестерпимое желание уколоться. «Если я думал, что неплохо бы выпить, я так и делал, но для меня это зависимость. Двадцать четыре часа в сутки я размышлял, куда бы пойти, где тебя никто не достанет, и где можно вернуться к моим старым привычкам. Обсуждать всё это с людьми не из Общества вообще-то противоречит правилам программы. Когда я рассказываю в Обществе о своих чувствах…Сейчас я не могу дождаться, чтобы вернуться в свой номер, позвонить человеку из группы поддержки и рассказать ему, что происходит, - он подскажет, как мне может стать лучше».
Он подтягивает колени к груди и добавляет с дрожью в голосе: «Я просто хочу, чтобы мне было удобно в моей шкуре. Сейчас этот процесс начался, но это займет много времени». Гаан и его коллеги рассчитывают, что Ultra поможет им оставить все эти 6 лет позади. Уходя, Гаан неожиданно обнимает меня. Теперь жизнь превыше смерти.