Как начался проект?
Я сделал несколько короткометражек и подумал, что настало время приступить к работе над полнометражным фильмом. Мой агент послал все мои рекламные ролики и короткометражные фильмы Мэри Пэрент, которая пыталась начать проект Halo, она тогда была с Юниверсал. Питер (Джексон) уже тогда был продюсером на проекте. Получив все мои работы, она послала их Джексону, сказав, что она встречалась со мной и предлагает ему меня в качестве режиссера проекта. В конечном итоге решение ведь зависело целиком от Питера. Я полетел в Новую Зеландию встретиться с ним. Мы довольно быстро нашли общий язык, и я подписался на проект Halo. Так что пять месяцев я работал над этим проектом, который в итоге провалился, и это случилось удивительно быстро. Питер прекрасно представлял, какое разочарование и досаду я испытывал, так как сам в свое время прошел через подобное испытание — неосуществленные проекты. Он предложил мне начать подготовку к самостоятельному проекту, и поскольку ему нравился мой Alive in Joburg, мы решили, что я начну проект, основанный на этом фильме. Так я начал работать над Районом 9.
Каково было участие Питера Джексона в проекте и будете ли вы работать вместе?
На это вопрос трудно ответить до того как мы будем знать результаты проката этой картины. Если фильм будет успешным, то я бы хотел сделать ещё один по этой же теме. Это было ни с чем не сравнимое творческое удовольствие работать над созданием фильма. Все те элементы, которые сочетались в фильме, такие как Южная Африка — место действия, реальность и фантастика объединенные вместе; разумеется я бы не прочь вернуться в эту атмосферу творчества снова. Так что если наш фильм будет успешеным, то мы наверняка объединимся для работы над следующим фильмом из этой серии.
Что касается участия Питера в проекте, то я оказался в куда более привлекательной позиции с этим фильмом, чем если бы проект Halo все-таки запустился. Питер дал мне полную творческую свободу, сказав: «Вот тебе фильм, который можешь сделать так как ты считаешь нужным, а я буду твоей защитой и гарантией того, что фильм будет стороцентно твоим без какого бы то ни было руководящего вмешательства." И он сдержал свое слово. Мои герои говорят с очень сильным акцентом, который руководство студии, наверное, вынудило бы меня изменить или облегчить. Действие происходит в Джоханесбурге, что тоже нетипично для студийного фильма, и это могло быть подвергнуто сомнению. Главный герой фильма — никому неизвестный актер, практически дебютант в этом качестве — Шарлто Копли, не имеющий никакого актерского опыта. Я написал только Питеру свое желание поставить Шарлто в картину, и он ответил, что я могу рассчитывать на его поддержку. То есть Питер полностью сдержал свое слово, что и позволило мне сделать этот фильм именно так как я его и задумывал. Я мог обратиться к нему в любой момент работы над картиной, показать ему какой-то текущий съемочный материал, спросить совета или мнения, и я всегда получал это без проволочек. Питер — кинематографист с огромным талантом, чутьем и опытом, и если он сказал, что такой вариант сцены выглядит неубедительно, то при ближайшем рассмотрении ты и сам видишь где была ошибка. То есть, я хочу сказать, что участие его было совершенно неоценимым.
Как разрабатывался дизайн инопланетян?
Когда я думал над тем, какими будут мои герои, я доводил себя буквально до сумасшествия противоречием задачи, стоявший передо мной. Я не хотел, чтобы фильм был голливудским клише. Элементы Голливуда — это нормально, но чтобы фильм чувствовался другим, нужно было придумать нечто особенное. Тот факт, что я хотел сделать инопланетян похожими на насекомых, но с глазами, просто доводил меня до безумия… как это сделать?! Мне нужны были глаза, потому что иначе зрители не смогут им сопереживать ни на каком уровне. Конечно дизайн Гигера в Чужом — превосходит любую самую буйную фантазию и на мой взгляд является до сих пор одним из лучших. Он и другие авторы, работая над созданием образов инопланетян как завоевателей, могли фантазировать в любом направлении, так как им не нужно было им сочувствовать. В моем случае все было сложней, я должен был найти такой образ, который мог бы позволить зрителю понять и принять сходство с тем инопланетянином. Поскольку в человеческой психологии при контакте огромное значение имеет лицо и, особенно, глаза, я искал такой дизайн, который позволил бы мне иметь нечто, напоминающее глаза. Ты можешь дать эмоцию собаке, так как она имеет глаза, и ты можешь видеть реакцию и даже мысль, какая бы она там ни была, но ты не можешь видеть никакой реакции на себя у паука, например…
Как появился документальный стиль фильма?
Это очень просто. Мне хотелось фантастический фильм сделать максимально приближенным к нашей реальности. Поскольку в нашем сознании новости, интервью, прямые репортажи о чрезвычайных событиях или даже записи скрытой камерой — являются доказательством реальности происходящего, стилистическое решение напрашивалось просто само собой. А с развитием истории кинематографические, или назови их драматические, сцены становились все более частыми и удлинялись по мере развития отношений героев. Такая комбинация, мне кажется, могла иметь интересный эффект на зрителя. В наше время с развитием технологий каждый может стать журналистом в какой-то момент… у тебя есть при себе камера, или телефон с камерой, что-то неожиданное происходит, и ты это записал на видео, отправил в Интернет, рассказал об этом в Твиттере, или в Face book, или там в своем блоге, и вот уже ты — часть информативной машины, которая функционирует уже как бы сама по себе, независимо от того нравится нам это или нет. Здесь нет победивших или проигравших, это всего лишь «что есть то есть»… Технический прогресс вряд ли приостановится от того, что кто-то считает ненормальным использование сотовых телефонов для бесконечного обмена текстовыми сообщениями по самым разным поводом, а часто и без такового. Поэтому и сюжет фантастического фильма я строил с учетом развития технологий в нашем мире. Я считаю, что это — единственная возможность привлечь и держать внимание зрителя, особенно молодого, жадного до информации.
Back story как они оказались на земле?
Во-первых, основа нашей идеи была в том, что они являют собой рой, если хочешь, они — интеллектуально развитые насекомые с нашей точки зрения. Поскольку это рой, то их общество управляется совершенно иначе. Их технологии достигли такого уровня, что они в состоянии покинуть планету, на которой обитают, и искать пищу или сырье в других мирах. Каждый космический корабль имеет руководящую верхушку, назовем это «королевой» как у муравьев, например, или термитов. Все и вся подчинено ей, она — движущая сила процесса сбора сырья. В ней — цель и логика движения. Без нее они — ничто. У них нет цели и нет приказа. В нашей истории во время одного из полетов по сбору сырья, на корабле что-то случилось. Либо какой-то неизвестный вирус на чужой планете или нечто другое уничтожило их верховное управление, и остались только рабочие особи, которые без приказа и ясной цели полностью теряют ориентацию. По всей видимости они так бесцельно болтались от планеты к планете, пока не достигли Земли, где их нашли полумертвыми от голода и разместили в резервации, отнесясь к ним-ка мы обычно относимся к чужакам. С подозрением и предубеждением уже потому только, что они выглядят иначе чем мы.
Но ведь «Кристофер» был в состоянии собрать корабль, который бы доставил его с сыном на основной звездолет или как там он у них называется…
Как рабочие особи, они все в состоянии что-либо сделать, они все прекрасно разбираются в технологиях. Но дело тут в том, что по генетическому устройству они лишены собственной воли, того самого механизма, который отвечает за принятие какого-либо самостоятельного решения. Ситуация, в которой оказались инопланетяне на Земле, видимо как-то начала влиять на отдельные, наиболее развитые, особи, и поэтому появился план выбраться на материнский корабль. Вообще мне сразу понравилась идея этакой пирамиды власти как у насекомых… Чтобы избавиться от нашествия муравьев, например, надо найти и убить их «королеву», весь муравейник будет беспомощен и разрознен какое-то время, но постепенно они все же найдут путь по восстановлению порядку, определят для себя новую «королеву» и все будет двигаться в заложенном их природой порядке. Так что, думая о «Кристофере», я предполагал, что он и несколько других — как бы первые знаки восстановления порядка в рое, хотя бы до того уровня, чтобы вернуться на родную планету. И если ему это удастся, то все остальное урегулируется в свое время.
У вас была интересная рекламная кампания с разными видео в Интернете, ты сам их снимал?
Вся рекламная компания была организована Сони. Мы дали Марку Вайнстак все, что у нас было, все модели, рисунки. И они в ЛА придумали все нюансы компании, основываясь на наших дизайнах. Они прилетели в Новую Зеландию показать как все это будет выглядеть и на протяжении всего времени подготовки фильма к выходу держали нас в курсе того, что происходило. Они действительно поняли суть картины — идею о сегрегации и апартеиде, придерживаясь её в течение кампании, не выдавая сюжета фильма. Я сам не сделал ни одного viral video и у меня не было такой цели. Во время съемок у нас собралось такое количество материала, что хватило бы ещё на два фильма (смеется). Многое из того, что не вошло в картину, было использовано в этих предварительных небольших видео, но очень аккуратно, не выдавая сюжета.
Ты упомянул, что было снято огромное количество материала… как тебе удалось завершить фильм, а не застрять в выборе что лучше…
Это хороший вопрос. Я не знаю много режиссеров, поэтом кне могу сказать, как это обычно бывает во время съемок, а мой собственный опыт не настолько велик, чтобы говорить о моей манере, но я довольно решителен в принятии окончательного решения. Если я его принял, то уже не оглядываюсь назад и не сожалею о нем, что сделано, то сделано Когда бюджет твоего фильма строго определен и твоя задача его не превысить, ты очень быстро учишься принимать окончательные решения. Если начать что-то добавлять, из одного кадра вдруг вырастает сцена, из сцены, история и пошло-поехало, твой бюджет начинает пухнуть на глазах. Я научился выбирать самое лучшее из снятого на момент и уже не задумываться об этом дальше, двигаться в том направлении, которое было определено с самого начала. И, ты знаешь, когда я посмотрел в конце концов весь полностью смонтированный фильм, то остался вполне доволен. Все, что я хотел, чтобы было в фильме, там было. У меня не было желания что-то добавить и изменить. Мне понравилась моя работа.
Говоря о неожиданном превращении антагониста в протагониста…
Да уж, буквально на 180 градусов (смеется). Когда я работал над сценарием, то моей основной задачей было вложить в него как можно больше нюансов жизни в ЮАР, все то, с чем я сталкивался в детстве, что наблюдал взрослея. Это вообще довольно уникальное место. И одно из них — тот стереотип африкаан-бюрократа, которого часто пытаются представить как очень крутой, милитаризированный типаж почти, но тот, которого играет Шарлто — наиболее реальный тип человека, который встречается в жизни чаще чем первый тип. Герой Шарлто — чиновник с гипертрофированным чувством собственной значимости, не основанной ни на чем абсолютно. То есть решил использовать именно такого героя, но не сразу решил что я с ним буду делать. Сам по себе он, конечно, довольно скучен, и я подумал, а что если он станет именно тем, что он пытается подавить и может быть даже уничтожить. Вот это может быть интересным превращением. Так что все стало сразу складываться в сценарии с момента, когда мы поняли каким образом наш главный герой будет меняться. Так Викас из практически анти-героя, стал превращаться в героя, от которого зависело изменение в судьбе других — в данном случае тех, кого он и правительство притесняли с самого начала — инопланетян. И, на мой взгляд, чем дальше идет генная мутация, и он преврашается в одного из инопланетян, тем больше он становится человеком. Парадокс? Да, но в этом мне и видится суть конфликта антагониста и протагониста, когда это сосредоточено в одном человеке.
Это как-то было связано с влиянием на тебя Кафки?
Я не читал Кафку (смеется), надо восполнить пробел. Но все, что когда было где-то прочитано, услышано, увидено…особенно увидено и прочувствовано на собственной шкуре в моем родном городе, где я рос, все это дистиллировалось в моем сознаниии, сплавилось воедино и нашло выход в фантастической истории, но с элеменатми реальности, в которой я вырос.
Расскажи немного о себе и своих занятиях, когда ты не работаешь над фильмом.
Я живу в Ванкувере сейчас, но родился и вырос в Джоханесбурге. Мне было 19 когда переехал в Канаду, так как моя семья переехала туда. Я работал в Ванкувере несколько лет как специалист (художник) по визуальным эффектам. В начале моей карьеры, наверное, лет в 21–22 я снимал музыкальные видеоклипы как режиссер, потом перешел снимать рекламные ролики, так это и сложилось. Я закончил к тому времени Школу Искусства визуальных эффектов в Ванкувере, но другого образования не получил. Я к нему особо и не стремился. Все складывалось так, что я все время был занят работой.
У тебя есть семья?
Да, мой партнер Терри Татчелл, которая была также моим со-автором в работе над сценарием фильма. Именно ей принадлежала идея ввести ребенка инопланетянина. То есть линия отец-сын и все эмоции с этим связанные — это её «рук дело»! (Смеется) Эмоции для нас были очень важны, иначе зритель не сможет прочувствовать ситуацию, о которой мы рассказываем. Для этого и наш герой меняется так полярно. Мы растим 10-тилетнюю дочь Кассиди.
В фильме довольно интересная музыка, расскажи об этом…
Музыка для фильма — одна из важнейших и сложнейших задач. Мой друг — композитор из Ванкувера — Клинтон Шортер. Он и раньше писал музыку для кино, то есть больше для ТВ, и ни разу для фильма такого масштаба как Район 9. По моему мнению он проделал отличную работу.
У меня вообще была крайне сложная задача — объединить Голливуд и Африку… сделать фильм студийный, но в духе независимого. То есть голливудская часть его должна была бы звучать как… ну не знаю Стив Яблонский, например, и африканская часть должны быть такой колоритной и самобытной с большим количеством тамтамов, что наиболее заметно во второй части фильма. Мне очень понравилось, что Клинтон использовал необычные инструменты, как, например, электрическую скрипку, которая звучала очень самобытно и оригинально. Много разных уникальных и необычных инструментов использовалось, голоса африканских артистов. Словом, мы старались сделать все возможное, чтобы музыка отражала место действия и драматизм, присущий этому месту.
Как ты думаешь, мы действительно настолько безнадежны как человечество в целом, что мы никогда не научимся быть терпимей, добрей и умней.
Это интересно, что ты так ставишь вопрос. Я воспринимаю Район 9 как очень честный фильм, то есть я показываю что есть… так как оно есть. Я не пытаюсь сделать какие-то выводы и вложить в него некое моральное послание. Но я пытаюсь, как мне кажется, показать структуру нашего общества как я это вижу. Может быть это, действительно, воспринимается как безнадежность для нас на данном этапе. Но я пока вижу это так.
Ты считаешь, что фильмы каким-то образом влияют на людей? Как ты думаешь, режиссер несет ответственность перед зрителем за свои творения?
Ты знаешь, этот вопрос довольно часто становится предметом дебатов между моими друзьями. Я лично считаю, что фильмы оказывают влияние на зрителя. Но не настолько сильное, как некоторые считают. В моем представлении или, точнее сказать, из моего личного опыта зрителя, я считаю, что люди идут в кино для получения эмоционального заряда. И это означает, что два часа ты хочешь жить на некоем эмоциональном уровне, и на тебя это подействовало так или иначе, но когда ты покидаешь зрительный зал и возвращаешься к своей жизни, этот эмоциональный эффект, этот контакт с историей, которую ты только что смотрел — постепенно стирается из памяти, заменяется реальностью. А вот если говорить о документальных лентах, то те, несомненно, имеют больший социальный эффект, воздействуя на зрителя именно реальностью запечатленных событий, которые преподносятся как факты, без эмоциональной окраски. Что касается меня, то я хочу работать над фильмами, которые будут затрагивать человеческие эмоции на основном плане, (foreground) а все общественно-политические события, которые интересуют меня, как рассказчика, будут вплетены в этот эмоциональный фон. Вообще, ты задела такой непростой вопрос. Никто меня ни о чем подобном никогда не спрашивал, хотя я часто думаю об этом. Может быть со временем я найду какой-то определенный ответ на этот вопрос, а пока же я считаю, что фильмы не имеют такое уж большое влияние на зрителя с точки зрения воспитания или образования. Может быть через несколько лет мы встретимся и ещё раз затронем эту тему. Идет?
Идет, конечно! Но, видишь ли в чем дело, я воспитана на кино, которое, как меня учили, является искусством, и как искусство, отражая действительность, оно несет некую смысловую нагрузку в виде позиции художника — создателя фильма.
Ты говоришь о кино советского периода России? Это феноменальное явление. Во всяком случае, если судить по тем нескольким фильмам, которые я видел. Мне представляется это так: люди, отвечающие за искусство, использовали кино как пропаганду с совершенно определенной смысловой нагрузкой, или, по какой-то причине, они давали возможность художнику делать кино ради искусства кино, как Тарковский, например. Возможно, он скрывал какой-то протест в своих высокохудожественных картинах, Сталкер, например. Вообще, процессе создания кино в таких условиях совсем другой. Фильмы не ориентированы на коммерческий успех как в капиталистических странах.
Тогда может быть мы сможем поговорить о коммерческом кино против кино как искусства. Ты ведь согласен, что кино — вид искусства?
Кино - безусловно искусство. Для меня это, разумеется, самая любимая форма искусства, так как в нем объединяются другие искусства. Но влияние, которое оно оказывает на зрителя, не связано с тем насколько искусно использованы те или иные виды искусства в одном фильме. По-моему, успешны те фильмы, которые затрагивают людей на уровне переживаний. Если зритель в состоянии отождествить переживания героя на экране со своими собственными, неважно положительные или отрицательные, чему-то научиться, что-то узнать новое об этоих переживаниях, то фильм ему нравится. Люди помнят эмоциональный опыт фильма, ну например Список Шиндлера, оставившее хорошее чувство, что спасли людей, или чувства, которые вызывали Звездные Войны, приключениями и там, не знаю, избежанием опасностей. Но вряд ли люди пойдут на улицу и начнут выступать против фашизма только потому что увидели сегодня Список Шиндлера…
Тебе не кажется, что насилие превалирует в коммерческих фильмах последних лет, как ты думаешь связано ли это с какими-то переменами в обществе или в нашем сознании?
Ты такие сложные вопросы задаешь… Общество меняется вне всяких сомнений и много тому причин. Классно, конечно, что такие вопросы, только ответить на них непросто. Хотя я понимаю куда ты клонишь, режиссер выбором темы рассказа и инструментами его воплощения на экране, так или иначе высказывает свою общественную позицию… наверное, это неизбежно. Лично я думаю, что западная цивилизация, как мы её знаем, находится в состоянии угасания. И Россия тоже относится я к западной цивилизации в бОльшей степени, я думаю. И следующие века развитие цивилизации в руках Азии. Если подумать, то у тех поколений, что родились после второй мировой войны, по большому счету не было особой необходимости бороться за что бы то ни было. Небольшие войны в процессе, какие-то отдельные местные очаги военных действий по сути не коснулись Западной цивилизации, и люди рождаются, в общем то, в довольно благополучном, но уже увядающем мире. Я не знаю являются ли увлечения видео-играми с насилием и жестокостью, кино с морями крови и горами трупов, Интернет со всей его сумасшедшей информацией обо всем во всех видах и все средства массовой информации с тягой к негативу признаком деградации или, напротив, вносят свою лепту в упадок и разрушение — я не решил ещё этого для себя. Но то, что западная цивилизация угасает, в этом в меня сомнений нет.
Может быть мы стали нечувствительны к насилию и жестокости потому, что с экрана кинотеатра или компьютера все это выглядит нереальным, шуточным…
Ты знаешь, я никогда об этом не задумывался. Все, о чем ты меня спрашиваешь — потрясающие вопросы, но мне надо над этим подумать и определиться, а так с разбегу я могу глупость сказать. В моем фильме тоже есть жестокость…
. . она связана с историей и не существует сама по себе. А в последние годы создается впечатление, что жестокость и насилие в Голливуде стали приобретать уровень порнографии… В чем по-твоему разница между реализмом и натурализмом?
Если говорить о моем фильме, то основа идеи нашей истории — поставить события фантастические в реальные условия. Меня очень интересует реализм. И идея внести что-то совершенно потрясающее и нереальное в реальность — это меня интересует невероятно, именно в этом направлении мне и хотелось бы работать. Натурализм же — это все что связано с самыми первобытными инстинктами, во всяком случае в моем представлении… Это — жестокость, насилие, порнография… все, что связано с самым первобытным, но тогда возникает вопрос какой смысл было развиваться в мыслящее общество, если разрешить первобытным инстинктам превалировать в нем. Может быть это — индивидуальный выбор.
На каких фильмах ты рос?
Основное влияние на меня оказали Чужой Ридли Скотта и Чужие Джеймса Камерона. Несомненно именно они повлияли на мое желание заниматься кино.
Что влияет на твое творчество?
Чем старше я становлюсь тем больше реальность становится для меня источником вдохновения. В самые первые годы работы в кино, я как-то увлекался больше одномерными вещами — дизайн, например, или чистой воды фантастика со всеми её атрибутами, как формы оружия, другие миры… в последние годы я стал замечать, что меня куда больше интересует общество и движения в нем, разнообразные социальные перегруппировки, как столкновение или переплавка рас. Поэтому я стал больше читать литературы на эту тему. И потрясающие вещи открываются, знаешь. Самое интересное начинается тогда, когда приходит идея в эту реальность изменений в нашей цивилизации внести некий фантастический элемент. Я и романтические истории тоже люблю, если в них присутствует это элемент нереального…
Русская фантастическая литература изобилует такими примерами…
Правда? Вот бы здорово было почитать…
Как ты себе представляешь инопланетян вообще?
Наверное это будет зависеть от истории, каким я себе представлю, но в любом случае они будут далеки от антропоморфных форм.
Что ты чувствовал, когда смотрел фильм вместе со зрителями в первый раз?
Это было в Сан Диего. Я почувствовал огромное облегчение, когда видел, что фильм нравится, что реагируют на него так как я и предполагал. Я работал над фильмом два года, закончил монтировать картину буквально за несколько дней до первого показа. Я отдавал себе отчет, что фильм далек от привычных образцов: невероятно тяжелый акцент, незнакомая большинству зрителей страна, все эти нюансы, которые нравились мне и моим единомышленникам. Но они могли оставить равнодушным рядового зрителя. Я был просто на седьмом небе, когда видел, что люди принимают мой фильм.